Константин Константинович Случевский

                                              Карфаген


                             Не в праздничные дни в честь славного былого,
                             Не в честь творца небес или кого другого
                             Сияет роскошью, вконец разубрана,
                             В великом торжестве прибрежная страна.
                             От раннего утра, проснувшись с петухами,
                             Весь город на ногах. Он всеми алтарями,
                             Зажженными с зарей, клубится и дымит,
                             И в переливах струн, и в трелях флейт звучит.
                             От храмов, с их колонн, обвешанных цветами,
                             Струится свежестью; над всеми площадями,
                             В венках, блистающих лаврового листвой,
                             Ряд бронзовых фигур темнеет над толпой.
                             По главному пути, где высятся гробницы,
                             Одни вослед другим грохочут колесницы;
                             С них шкуры львиные блистают желтизной
                             И поднимают пыль, влачась по мостовой.
                             Цвет жизни, молодость собою воплощая,
                             Проходят девушки, листами пальм махая;
                             Все в пурпуре, ряды старейшин вдоль трибун
                             Сидят в дыму огней и в рокотаньи струн;
                             В безмолвной гавани товаров не таскают;
                             Нет свадьб по городу; суды не заседают;
                             Не жгут покойников... Все, все молчат дела,
                             Вся жизнь на торжество великое пошла...
                             Честь победителю! Исполнено призванье!
                             Ему весь этот блеск и жизни замиранье,
                             И пламя алтарей, и мягкий звук струны,
                             Терпенье мертвого, венчанье старины
                             И ликования всех бедных и богатых...
                             Ему триумфы дня, ему разврат ночной,
                             Где яркий пурпур тог, смешавшись с белизной
                             Одежд девических, разорванных, помятых,
                             Спадет с широких лож на мягкие ковры...
                             Ему струи вина, ему азарт игры...
                             И только два лица в народе том молчали,
                             Во имя истинной и сознанной печали:
                             И были эти два — философ и поэт...
                             Они одни из всех молчали! Сотни лет
                             Прошли с тех давних пор. И нынче там в огромных
                             Развалинах — шакал гнездится в щелях темных,
                             И правдою веков, великой степи в тон,
                             Наложен царственно несокрушимый сон...
                             На сторону тех двух, которые молчали,
                             Всё перешло молчать! И из безмолвной дали
                             Степей явилась смерть с песками заодно —
                             Случилось то, что им казалось — быть должно!


                           ________________________________________________________________________