Константин Константинович Случевский

                                              На волжской ватаге


                             Это на Волге на матушке было!
                             Солнце за степью в песках заходило.
                             Я перебрался в лодчонке к рыбацкой ватаге,
                             С ромом во фляге, —
                             Думал я, может, придется поднесть
                             Выпить в мою или в ихнюю честь!

                             Белая отмель верст на пять бежала.
                             Тут-то в рогожных заслонах ватага стояла.
                             Сети, длиной чуть не с версту, на древках торчали,
                             Резко чернея на белом песке, просыхали...
                             Домик с оконцем стоял переносный;
                             Края далекого сосны,
                             Из Ярославля, знать, срубом служили,
                             Смолы сочили...
                             Вижу: хозяин стоит; он сказал:
                             "Ваше степенство, должно быть, случайно попал?
                             Чай, к пароходу, поди, опоздали,
                             Заночевали?"
                             Также сказал, что улов их недурен
                             И что, хоть месяц был бурен,
                             Всё же у них
                             Рыбин больших
                             Много в садке шевелится!
                             Может, хочу убедиться?

                             В ближнем яру там садок пребольшущий стоял.
                             Был поделен он на клети; я шесть насчитал,
                             Где по длине их, а где поперек
                             Сходни лежали из тонких досок.
                             Каждая клеть была рыбой полна...
                             Шумно играла в них рыбья волна!
                             Стукался толстый лосось и юлила стерлядка;
                             В звучно плескавшей воде, посреди беспорядка,
                             Чопорно, в белых тесьмах, проходила севрюга;
                             "Есть, — говорил мне хозяин, — у нас и белуга!"
                             Сунул он жердь и по дну поводил,
                             Поднял белугу! Нас дождь окатил,
                             Чуть показалась она... Мощным плёсом хлестнула,
                             Точно дельфин кувырнулась и ко дну юркнула...

                             Ночь налегла той порой...
                             Очередной
                             Сети закидывал; прочие кучей сидели;
                             Два котелка на треногах кипели;
                             Яркий огонь по синеющей ночи пылал,
                             Искры метал...

                             Разные, пестрые люди в той куче столпились...
                             Были такие, что ближе к огню протеснились;
                             Были такие, что в мрак уходили, —
                             Точно они свои лица таили!
                             "Что его, — думали, — к нам сюда носит?
                             Ежели вдруг да про пашпорты спросит?
                             Правда, далеки пески! Не впервой уходить!
                             Дернула, видно, нелегкая нас посетить!.."

                             Фляга с ямайским осталася полной при мне:
                             И повернуть-то ее не пришлось на ремне!
                             Даже и к слову прийти не пришлось никому;
                             Был я не по сердцу волжской ватаге, — видать по всему! —
                             Выходцем мира иного,
                             Мало сказать, что чужого...

                             Только отъехавши с версту от стана,
                             Лодкой спугнув по пути пеликана, —
                             Он на волнах уносившейся Волги дремал
                             (Что пеликаны на Волге бывают, того я не знал), —
                             Издали песню я вдруг услыхал хоровую...
                             В звездную ночь, в голубую,
                             Цельною шла, не куплет за куплетом, —
                             Тьму рассекала ночную высоким фальцетом
                             И, широко распахнув для полета великого крылья,
                             Вдруг ни на чем обрывалась с бессилья...

                             Чудная ночь эту песнь подхватила
                             И в отголосках без счета в безбрежную даль проводила...


                           ________________________________________________________________________